Ты, кажется, читаешь только затем, чтобы находить что-нибудь насчёт тебя и меня. Впрочем, все женщины так читают. © И.А. Бунин
Она не собирается читать ему мораль и сама не меньше других любит повеселиться, но этот бесконечный праздник!.. Неужто он ничего другого не хочет? Ни к чему не стремится?
Стрендж отвечал, что полностью с ней согласен: он и сам вынашивал планы найти себе достойное дело. Планы были не то чтобы дурны. В разное время Стрендж думал, что станет покровителем какого-нибудь непризнанного поэта, займётся изучением права или окаменелостей на пляже в Лайм-Риджисе, начнёт собирать кованые изделия, изучит технологию плавки, отыщет одного приятеля, который расскажет ему о новейших способах ведения сельского хозяйства, посвятит себя теологии и дочитает, наконец, учёную книгу по инженерному искусству, которую, кажется, оставил на столике в дальнем углу отцовской библиотеки два-три года назад. Однако все эти идеи натыкались на непреодолимые препятствия. Обездоленные поэты на пути Стренджа не попадались, книги по праву были невыносимо нудными, фамилию приятеля - большого знатока сельского хозяйства - Стрендж попросту забыл, а в тот день, когда он отправился в Лайм-Риджис изучать окаменелости, как назло, зарядил дождь.
И так далее и тому подобное. Стрендж поведал барышне, что в юности страстно хотел стать моряком. Ничто на свете не влекло его так сильно, как военный флот! Увы, отец не поддержал его стремления, а сейчас, в двадцать девять, поздно задумываться о морской карьере.
***
Насколько могу судить, я путешествую по следам лорда Байрона и отстаю от него примерно на месяц. [Лорд Байрон покинул Англию в апреле 1816, спасаясь от огромных долгов и настойчивых кредиторов. Кроме того, его неотступно преследовали слухи о жестоком обращении с женой и соблазнении собственной сестры.] В каждом городке, где мы останавливаемся, тут же находится масса гостиничных служащих, почтальонов, чиновников, просто горожан, лакеев и дам самого различного толка, которые всё ещё не могут опомниться после непродолжительной встречи с его светлостью. И хотя мои спутники не устают твердить этим людям, что я - ужасное существо, английский волшебник, всё равно по сравнению с английским поэтом я - ничто. Везде, куда приводит меня путешествие, я пользуюсь репутацией - совершенно для меня новой - тихого добропорядочного англичанина, который не шумит и никому не доставляет неудобств...
<...>
Мистер Меррей подбросил в камин совок угля, уселся за стол и начал читать полученные сегодня письма. <...>
Так получилось, что в этот день пришло сразу два письма из Женевы. В первом лорд Байрон жаловался на Джонатана Стренджа, а во втором Джонатан Стрендж жаловался на лорда Байрона. Джентельмены пару раз встречались в доме мистера Меррея, но лично знакомы до сих пор не были. Недели две тому назад Стрендж нанёс Байрону визит в Женеве. Однако назвать успешной эту встречу было никак нельзя.
Стрендж (который в настоящее время крайне высоко ценил семейные узы и вообще всё то, что утратил со смертью Арабеллы) крайне отрицательно отнёсся к образу жизни Байрона.
"Я нашёл его светлость на прелестной вилле рядом с озером. Он был не один. Компанию ему составляли другой поэт, Шелли, миссис Шелли и ещё одна совсем молодая дама, почти девочка, которая представилась как миссис Клермонт. Характер её отношений с названными джентльменами я так и не смог понять. Если вы знаете, в чём они состоят, то не говорите мне. Кроме того, присутствовал и ещё один весьма странный молодой человек, который всё время говорил ерунду, - некий мистер Полидори".
Лорд Байрон, со своей стороны, не одобрил одежду мистера Стренджа.
"Он по-прежнему в трауре. Его жена умерла в Рождество, не так ли? Хотя, возможно, он просто считает, что чёрный цвет придаёт ему большую романтичность".
Не понравившись друг другу с первого взгляда, они плавно перешли к разногласиям на политические темы. Стрендж писал:
"Не знаю, как так получилось, но мы почему-то сразу заговорили о Ватерлоо - самая неудачная из тем, поскольку я состою волшебником при герцоге Веллингтоне, а они ненавидят его и боготворят Бонапарта. Миссис Клермонт со всем пылом своих восемнадцати лет спросила, не стыдно ли мне быть орудием уничтожения великого человека. Я ответил, что вовсе не стыдно".
Байрон же написал следующее:
"Он - ярый сторонник герцога В. Ради Вашего блага, мой любезный Меррей, хочу верить, что книга его окажется интереснее, чем он сам".
Стрендж закончил своё письмо так:
"Люди имеют странные представления о волшебниках. Они просили меня рассказать о вампирах".
Мистер Меррей огорчился, что два его автора не смогли найти общий язык, однако, поразмыслив, решил, что иначе и быть не могло, поскольку оба прославились своей неуживчивостью. Стрендж скандалил с Норреллом, Байрон - практически со всеми. [Несмотря на явную антипатию, что-то в личности Стренджа явно произвело на Байрона сильное впечатление. Следующая его поэма, "Манфред", работу над которой он начал в сентябре или октябре того же года, посвящена именно чародею. Разумеется, герой поэмы, Манфред, не слишком похож на Джонатана Стренджа (во всяком случае, на того респектабельного Стренджа, который поэту так не понравился). Он куда больше напоминает самого автора - эгоцентризмом, себялюбием, презрением к окружающим, намёками на какие-то невозможные трагедии и таинственные устремления. Тем не менее Манфред - чародей, проводящий свои дни в беседах с духами воздуха, земли, воды и огня. Создаётся впечатление, что, разочаровавшись в живом волшебнике, поэт создал другого по своему вкусу.]
Стрендж отвечал, что полностью с ней согласен: он и сам вынашивал планы найти себе достойное дело. Планы были не то чтобы дурны. В разное время Стрендж думал, что станет покровителем какого-нибудь непризнанного поэта, займётся изучением права или окаменелостей на пляже в Лайм-Риджисе, начнёт собирать кованые изделия, изучит технологию плавки, отыщет одного приятеля, который расскажет ему о новейших способах ведения сельского хозяйства, посвятит себя теологии и дочитает, наконец, учёную книгу по инженерному искусству, которую, кажется, оставил на столике в дальнем углу отцовской библиотеки два-три года назад. Однако все эти идеи натыкались на непреодолимые препятствия. Обездоленные поэты на пути Стренджа не попадались, книги по праву были невыносимо нудными, фамилию приятеля - большого знатока сельского хозяйства - Стрендж попросту забыл, а в тот день, когда он отправился в Лайм-Риджис изучать окаменелости, как назло, зарядил дождь.
И так далее и тому подобное. Стрендж поведал барышне, что в юности страстно хотел стать моряком. Ничто на свете не влекло его так сильно, как военный флот! Увы, отец не поддержал его стремления, а сейчас, в двадцать девять, поздно задумываться о морской карьере.
***
Брюссель
Джонатан Стрендж - Джону Сегундусу
12 января 1816 г.
Джонатан Стрендж - Джону Сегундусу
12 января 1816 г.
Насколько могу судить, я путешествую по следам лорда Байрона и отстаю от него примерно на месяц. [Лорд Байрон покинул Англию в апреле 1816, спасаясь от огромных долгов и настойчивых кредиторов. Кроме того, его неотступно преследовали слухи о жестоком обращении с женой и соблазнении собственной сестры.] В каждом городке, где мы останавливаемся, тут же находится масса гостиничных служащих, почтальонов, чиновников, просто горожан, лакеев и дам самого различного толка, которые всё ещё не могут опомниться после непродолжительной встречи с его светлостью. И хотя мои спутники не устают твердить этим людям, что я - ужасное существо, английский волшебник, всё равно по сравнению с английским поэтом я - ничто. Везде, куда приводит меня путешествие, я пользуюсь репутацией - совершенно для меня новой - тихого добропорядочного англичанина, который не шумит и никому не доставляет неудобств...
<...>
Мистер Меррей подбросил в камин совок угля, уселся за стол и начал читать полученные сегодня письма. <...>
Так получилось, что в этот день пришло сразу два письма из Женевы. В первом лорд Байрон жаловался на Джонатана Стренджа, а во втором Джонатан Стрендж жаловался на лорда Байрона. Джентельмены пару раз встречались в доме мистера Меррея, но лично знакомы до сих пор не были. Недели две тому назад Стрендж нанёс Байрону визит в Женеве. Однако назвать успешной эту встречу было никак нельзя.
Стрендж (который в настоящее время крайне высоко ценил семейные узы и вообще всё то, что утратил со смертью Арабеллы) крайне отрицательно отнёсся к образу жизни Байрона.
"Я нашёл его светлость на прелестной вилле рядом с озером. Он был не один. Компанию ему составляли другой поэт, Шелли, миссис Шелли и ещё одна совсем молодая дама, почти девочка, которая представилась как миссис Клермонт. Характер её отношений с названными джентльменами я так и не смог понять. Если вы знаете, в чём они состоят, то не говорите мне. Кроме того, присутствовал и ещё один весьма странный молодой человек, который всё время говорил ерунду, - некий мистер Полидори".
Лорд Байрон, со своей стороны, не одобрил одежду мистера Стренджа.
"Он по-прежнему в трауре. Его жена умерла в Рождество, не так ли? Хотя, возможно, он просто считает, что чёрный цвет придаёт ему большую романтичность".
Не понравившись друг другу с первого взгляда, они плавно перешли к разногласиям на политические темы. Стрендж писал:
"Не знаю, как так получилось, но мы почему-то сразу заговорили о Ватерлоо - самая неудачная из тем, поскольку я состою волшебником при герцоге Веллингтоне, а они ненавидят его и боготворят Бонапарта. Миссис Клермонт со всем пылом своих восемнадцати лет спросила, не стыдно ли мне быть орудием уничтожения великого человека. Я ответил, что вовсе не стыдно".
Байрон же написал следующее:
"Он - ярый сторонник герцога В. Ради Вашего блага, мой любезный Меррей, хочу верить, что книга его окажется интереснее, чем он сам".
Стрендж закончил своё письмо так:
"Люди имеют странные представления о волшебниках. Они просили меня рассказать о вампирах".
Мистер Меррей огорчился, что два его автора не смогли найти общий язык, однако, поразмыслив, решил, что иначе и быть не могло, поскольку оба прославились своей неуживчивостью. Стрендж скандалил с Норреллом, Байрон - практически со всеми. [Несмотря на явную антипатию, что-то в личности Стренджа явно произвело на Байрона сильное впечатление. Следующая его поэма, "Манфред", работу над которой он начал в сентябре или октябре того же года, посвящена именно чародею. Разумеется, герой поэмы, Манфред, не слишком похож на Джонатана Стренджа (во всяком случае, на того респектабельного Стренджа, который поэту так не понравился). Он куда больше напоминает самого автора - эгоцентризмом, себялюбием, презрением к окружающим, намёками на какие-то невозможные трагедии и таинственные устремления. Тем не менее Манфред - чародей, проводящий свои дни в беседах с духами воздуха, земли, воды и огня. Создаётся впечатление, что, разочаровавшись в живом волшебнике, поэт создал другого по своему вкусу.]
"Джонатан Стрендж и мистер Норрелл"