***
Надо читать!
- Чтобы расширять кругозор.
- Чтобы учиться.
- Чтобы получать информацию.
- Чтобы знать, откуда мы появились.
- Чтобы знать, кто мы.
- Чтобы лучше понимать других.
- Чтобы знать, куда мы идём.
- Чтобы сохранить память о прошлом.
- Чтобы ориентироваться в настоящем.
- Чтобы перенимать опыт прошлых поколений.
- Чтобы не повторять глупости наших предков.
- Чтобы выиграть время.
- Чтобы укрыться от действительности.
- Чтобы искать смысл жизни.
- Чтобы понять основы нашей цивилизации.
- Чтобы утоять свою любознательность.
- Чтобы развлечься.
- Чтобы повышать культурный уровень.
- Чтобы общаться.
- Чтобы развивать своё критическое чутьё.
***
Разумеется, он не специалист, ничего не смыслит в синтаксисе кинематографа, не знаком с лексикой киноведов - это всего лишь мнение его глаз, но глаза говорят ему, что существуют зрительные образы, смысл которых неисчерпаем, их всякий раз переживаешь заново с тем же волнением, более того, есть и телевизионные образы...
***
Большую часть книг, сформировавших нашу личность, мы читали не во имя чего-то, а против чего-то. Мы читали (и читаем), словно бы защищаясь, не соглашаясь, бунтуя. И если выглядим дезертирами, если отгораживаемся от действительности "чарами" нашего чтения, то дезертируем мы в самосозидание, убегаем, чтобы заново родиться.
Всякое чтение - акт противостояния. Противостояния чему? Всем обстоятельствам. Всем.
- Социальным.
- Профессиональным.
- Психологическим.
- Сердечным.
- Климатическим.
- Семейным.
- Бытовым.
- Коллективным.
- Патологическим.
- Денежным.
- Идеологическим.
- Культурным.
- Или самокопательным.
Хорошо поставленное чтение спасает нас от всего, в том числе от самих себя.
И в довершение всего - мы читаем против смерти.
***
Легко ли преподавать Словесность, когда чтение так властно требует уединения и безмолвия!
Чтение помогает общаться? Очередная шутка толкователей! Мы молчим о том, что прочитали. Удовольствие от прочитанной книги мы чаще всего ревниво храним в тайне. То ли потому, что, на наш взгляд, это не предмет для обсуждения, то ли потом, что, прежде чем мы сможем сказать хоть слово о прочитанном, нам надо позволить времени проделать тонкую работу перегонки. Наше молчание - гарантия интимности. Книга прочитана, но мы всё ещё в ней. Одна лишь мимолётная мысль о ней открывает нам путь в убежище, куда можно скрыться. Она ограждает нас от Большого Мира. Она предоставляет нам наблюдательный пункт, расположенный очень высоко над пейзажем обстоятельств. Мы прочли её - и молчим. Молчим, потому что прочли. Хорошенькое было бы дело, если б на каждом повороте нашего чтения на нас выскакивали из засады с вопросами: "Ну как? Нравится? Ты всё понял? Изволь отчитаться!"
Иногда молчание наше продиктовано смирением. Не горделивым смирением великих аналитиков, но глубоко личным, одиноким, почти мучительным сознанием, что вот это чтение, этот автор только что, как говорится, "изменили мою жизнь"!
***
Нет, чтение не годится для поверхностного общения, оно - то, чем делятся. Но делятся далеко не сразу и с большим выбором.
Если бы мы подсчитали, сколькими великими читательскими впечатлениями мы обязаны Школе, Критике, всем средствам массовой информации, а сколькими, напротив, другу, возлюбленному, однокласснику, да и семье - если она не строит книги по ранжиру на образовательной полке, - результат ясно показал бы: лучшим, что мы прочли, мы обязаны чаще всего тому, кто нам дорог. И с тем, кто нам дорог, мы об этом и заговорим. Наверное, потому что привязанность, как и желание читать, означает предпочтение. Любить, в сущности, значит одарять своим предпочтением тех, кого мы предпочли. Обмен такими дарами делает обитаемой незримую цитадель нашей свободы. В нас живут книги и друзья.
Когда кто-то из близких даёт нам почитать книгу, мы среди строк поначалу ищем его - его вкусы, причины, побудившие подсунуть нам именно эту книжку, какие-то знаки братства. Потом текст захватывает нас, и мы забываем того, кто нас в него окунул; вот она, сила чтения, - отметать даже такое обстоятельство!
Однако годы спустя случается, что упоминание о какой-то книге приводит нам на память человека, и заглавия вновь становятся лицами.
Будем справедливы, иногда возникает лицо не друга, а критика или учителя (но как редко!).
***
Где найти время читать?
Серьёзная проблема.
Которая и не проблема вовсе.
Коль скоро встаёт вопрос, есть ли время читать, стало быть, нет на то желания. Потому что, если разобраться, времени читать ни у кого никогда нет. Нет у мелких, нет у подростков, нет у взрослых. Жизнь - постоянная помеха чтению.
- Читать? Я бы с радостью, но работа, но дети, но хозяйство, времени нет...
- Как вам завидую, что у вас есть время читать!
Апочему же вон та, которая работает, бегает по магазнам, растит детей, водит автомобиль, крутит любовь с тремя мужчинами, посещает дантиста, через неделю переезжает - почему она находит время читать, а вот этот благонравный холостяк-рантье не находит?
Время читать - это всегда украденное время. (Как, впрочем, и время писать, время любить.)
У кого украденное?
Скажем, у обязанности жить.
В этом, несомненно, причина того, что метро - устойчивый символ упомянутой обязанности - являет собой величайший в мире читальный зал.
Время читать, как и время любить, расширяет время, состоящее из минут и часов.
Если бы любовь приходилось рассматривать с точки зрения распределения времени, кто бы на неё отважился? У кого есть время быть влюблённым? Амежду тем кто-нибудь когда-нибудь видал влюблённого, у которого не нашлось бы времени любить?
У меня никогда не было времени читать, но ничто никогда не могло помешать мне дочитать полюбившийся роман.
Чтение никак не связано с регламентом жизни общества, оно, как и любовь, просто образ жизни.
Вопрос не в том, есть ли у меня время читать (время, которого, кстати, никто мне не даст), но в том, подарю я себе или нет счастье быть читателем.
***
Дорогие библиотекарши, служительницы храма, какое счастье, что все хаголовки мира разложены по ячейкам в вашей превосходно организованной памяти (как бы я находил дорогу без вас, я, чья память подобна заросшему пустырю?), какое чудо, что вы ориентируетесь во всех тематических разделах, представленных на окружающих нас стеллажах... Но как было бы хорошо, если б вы ещё и рассказывали свои любимые книги посетителям, заблудившимся в лесу потенциальных чтений... Как было бы прекрасно, если б вы развернули в их честь свои лучшие читательские воспоминания! Станьте сказительницами, волшебницами - и книжки сами попрыгают с полок прямо в руки читателям.
***
Немного найдётся предметов, пробуждающих такие собственнические чувства, как книга. Попав к нам в руки, книги становятся нашими рабами - рабами, поскольку они живые, но рабами, которых никому не придёт в голову освобождать, поскольку они бумажные. Соответственно и обращаются с ними хуже некуда - издержки слишком горячей любви или неудержимой злости. Вот возьму да загну страницу (о, какая это всякий раз боль - видеть загнутую страницу! "Но надо же мне знать, где я чита-а-а-а-ю!"), и кофейные круги от чашки на обложке, и оттиски бутербродов, и масляные прозрачно-солнечные пятная... и ещё отпечатки пальцев на каждой странице: я уминаю табак в трубке, когда курю за чтением... Томик "Плеяды" жалко сохнет на батарее, после того как упал к тебе в ванну ("к тебе в ванну, дорогая, а Свифт, между прочим, мой!"), и поля, исчерканные комментариями, слава богу, неразборчивыми, и абзацы, обведённые флюоресцентным маркером... А вон та книжка навсегда изувечена, провалявшись целую неделю раскрытой кверху корешком, зато другую для сохранности изуродовали безобразной суперобложкой из прозрачного пластика с радужным отливом... А кровать, заваленная книгами, раскинувшими крялья, как мёртвые птицы... А груда фолиантов, брошенныз на чердаке на милость плесени... А бедные детские книжки, которые никто больше не читает, сосланные в загородный дом, куда никто больше не ездит... И те, другие, на набережных, выставленные на распродажу перекупщиками-работорговцами...
Чего только не приходится терпеть от нас книгам... Но ранит нас только чужое варварство по отношению к ним.
***
Как только та или иная книга дочитана нами, она уже наша, дети так и говорят: "Это моя книга...", она - неотъемлемая часть нашего "я". Несомненно, по этой-то причине мы так неохотно возвращаем книги, которые нам дали почитать. Речь идёт не о краже (нет-нет, мы не воры, как можно...), а, скажем, о перемещении собственности или, вернее, переходе в другое состояние: то, что было чьим-то под взглядом этого кого-то, превращается в моё по мере того, как насыщает мой взгляд; и, право же, если я полюбил то, что прочёл, мне довольно-таки трудно это "вернуть".
Я говорю сейчас только о том, как обращаемся с книгами мы, частные лица. Но профессионалы поступают не лучше. А обрежу0ка я страницы прямо в край полосы, чтоб моя карманная серия побыстрее окупилась (текст без полей с чахлым от недостатка воздуха шрифтом), а раздую-ка я этот коротенький роман, как воздушный шар, пусть читатель видит, что за свои деньги он имеет вещь (текст, развалившийся на фразы, пришибленные засильем белизны), а наклею-ка я опояску "спешите видеть", чтоб и расцветка, и огромный заголовок орали аж за сто метров: "Читай меня! Читай меня!" И отгрохаю-ка я "клубные" экземпляры на толстой бумаге в твёрдом переплёте, хорошенько разбавленные иллюстрациями, и назову-ка я своё издание "люкс" на том основании, что кожзаменитель переплёта раззолочен в пух и прах...
Продукт общества гиперпотребления, книга пестуется почти так же заботливо, как напичканные гормонами бройлеры, хоть и не так, как ядерная ракета. Кстати, сравнение с бройлерами, ускоренно выращенными на гормонах, не лишено оснований, если применить его к тем миллионам книжек "по случаю", которые неделя - и готовы, потому что в эту самую неделю королева сыграла в ящик или слетел президент.
Так что с этой точки зрения книга не больше и не меньше, чем предмет потребления, столь же бренный, как любой другой: если книга "не идёт", она немедленно отправляется под нож и чаще всего умирает непрочитанной.
***
По части чтения мы, читатели, признаём за собой все праава, начиная с тех, в которых отказываем юному поколению, полагая, что приобщаем его к чтению.
1) Право не читать.
2) Право перескакивать.
3) Право не дочитывать.
4) Право перечитывать.
5) Право читать что попало.
6) Право на боваризм.
7) Право читать гдепопало.
8) Право читать вслух.
9) Право втыкаться.
10) Право молчать о прочитанном.
"Как роман"